Русский:
Этот текст был составлен во время Поста, в рамках библейских семинаров, посвященных евангелию от Иоанна. Речь пойдет о том аспекте страстей Христовых по Иоанну, который, без сомнения, нам наименее привычен.
Как можем мы говорить о прославлении, когда Богочеловек, Сын Божий, умирает на кресте, «соблазн для евреев, безумие для язычников» (1Кор. 1,23)? Павел отвечает на этот вопрос. Он пишет:
«Мы проповедуем Христа распятого… Он Божья сила и Божья мудрость (1Кор. 1,23-24)… Иисус распятый (1Кор. 2,2) … Господь славы (1Кор. 2,8)»[1]
«Cлово о кресте … безумие для тех, кто на пути к погибели, но для тех, кто будет спасен, для нас, оно сила Божия» (1Кор. 1,18)
Для нас, спасаемых, слово о кресте не безумие, как для греков, которые ищут мудрость человеческую, но мудрость, исходящая от Духа святого и от Божьей силы. Мудрость человеческая не узнала Божью мудрость, явленную от сотворения мира, тогда как «незримые совершенства» Бога ясно видимы истинному разуму, но не бесплодным умствованиям (см. Рим. 1,20-21). В этом случае верующие будут спасены именно безумием проповеди.
Для нас, спасаемых, слово о кресте не соблазн, как для евреев, которые ищут знамения, но сила и мудрость Божии. Апостол Павел напоминает : «Проклят всякий, висящий на дереве» (Гал. 3,13). Крест соблазн для евреев, потому что он ставит под вопрос их гордость в верности Закону. Как можно ждать спасения от распятого, в котором их Закон видит проклятого? Как те, кто были спасены в пустыне знамением медного змея, могут быть спасены знамением проклятия? Для Павла, Христос из любви согласился на распятие, эту смерть для проклятых, чтобы избавить нас от греха и от проклятия, карающего тех, кто не выполняет букву Закона.[2]
Евангелие от Иоанна предлагает более величественный, чем синоптические евангелия, рассказ о страстях и распятии Христа : он будет прославлен с момента его вознесения на крест и смерти его на кресте (Ин. 8,28).
Он ещё не был прославлен, как единородный сын Божий, во время своей смертной жизни (Ин. 7,39), кроме как во крещении и, особенно, в преображении. Теперь же его час пришел и он может сказать, переходя из этого мира к Отцу:
«Ныне прославится Сын человеческий, и Бог прославится в нем; и если Бог прославлится в нем, то и Бог прославит его в себе, и вскоре прославит его (Ин. 13,31-32).
Владимир Лосский напоминает в «Мистическом богословии Восточной Церкви», что торжествующий, триумфальный образ Христа, пришедшего в мир, чтобы победить смерть, присущ православной духовности даже в упоминание о его страстях. «Даже страсти, даже смерть на кресте и погребение носят триумфальный характер, в котором божественное величие Христа, осуществляющего таинство нашего спасения, проступает сквозь образы потери и одиночества».
«Слава» фигурирует уже в центральном стихе пролога евангелия от Иоанна:
«И слово стало плотью и обитало с нами, полное благодати и истины, и мы видели славу его, славу, как единородного от Отца» (Ин. 1,14).
Чудо в Кане, первое из знамений, описанных Иоанном, было явлением величия Христа, «и уверовали в него ученики его».
Важно отметить, что Христос многократно утверждал, что слава его не личная, что она у него от Отца, это говорит Христос после исцеления расслабленного в Иерусалиме:
«Слава, она у меня не от людей… слава от Бога одного» ( 5,41.44).
И далее, во время учения на празднике Кущей:
«Я не ищу моей славы, есть Ищущий и Судящий … Если я сам себя славлю, то слава моя ничто. Меня прославляет Отец мой» (8,50.54).
Тема прославления Сына Божия появляется с момента известия о болезни Лазаря, «того, кого Иисус любил». Перед его гробницей Иисус обьявляет, что болезнь Лазаря не завершится смертью, но, через его воскресение, приведет к славе Божией:
«Не сказал ли я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию ?» (11,40).
Тема прославления снова появляется после рассказа о торжественном входе Христа в Иерусалим. Отвечая грекам, пришедшим поклониться ему, Христос говорит:
«Пришел час Сыну человеческому быть явленным во славе своей» (Ин. 12,23).
Евангелист отмечает смятение, охватившее Христа, перед неминуемой смертью. По его просьбе о прославлении имени Отца, раздается голос с неба:
«Я прославил его и еще прославлю» (Ин. 12,28).
В евангелии от Иоанна прославление Христа ассоциируется с вознесением его на крест. Уже в беседе с Никодимом Иисус говорит:
«Как поднял Моисей змея в пустыне, так должно быть подняту Сыну человеческому, дабы всякий, верующий в него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3,14).
Христос ссылается здесь на медного змея, которого Моисей по приказу Господа прикрепил на знамя, чтобы ужаленые змеями, взглянув на медного змея, возвращались к жизни (Числ. 21,4-9). Книга премудрости Соломона предлагает духовную интерпретацию медного змея (Прем. 16,6-7), делая из него символ спасения, призывая людей повернуться душой к Богу спасителю.
Незадолго до начала страданий, Христос предупреждает иудейские власти:
«Когда вознесёте Сына человеческого, тогда узнаете, что я есмь, и что ничего не делаю от себя (Ин. 8,28).
И, после своего торжественного входа в Иерусалим, отвечая грекам, которые хотели его увидеть:
«И когда вознесён буду от земли, всех привлеку к себе. Этоми словами он давал понять, какою смертью он умрет (Ин. 12,32-33).
«Народ отвечал ему: мы слышали из Закона, что Мессия останется с нами навеки. Как же ты говоришь, что Сын человеческий должен быть вознесён ? Кто он, этот Сын человеческий ? (Ин. 12,34).
Зная, что час его прославления пришел, Христос обращается в последний раз к ученикам в прощальной беседе. Он снова говорит им о своей славе, которая исходит только от Отца (Ин. 13,31-32).
Тема прославления присутствует в молитве Иисуса к Отцу с первых же её слов. Эта тема возвращается в каждой из трёх частей молитвы : в молитве о себе, об учениках, о мире.
Молитва о себе (17,1-8)
«Отче! Пришел час: прославь Сына твоего, да и Сын твой прославит тебя».
«Я прославил тебя на земле, совершил дело, которое ты поручил мне исполнить. И ныне, Отче, прославь меня ты, той славою, которую я имел у тебя прежде бытия мира. Я открыл людям имя твоё» .
Отметим, что начало молитвы, связанное с приходом часа Христова, обнаруживает впечатляющий параллелизм с началом прощальной беседы.
Во втором отрывке мы видим одновременное присутствует славы (прославления) и открытия людям имени Бога. Епископ Кассиан (Безобразов) пишет, что эти два понятия уже были связаны в Ветхом Завете:
Моисей сказал : «Покажи мне славу твою!» Господь сказал Моисею : «Ты приобрёл благоволение в очах моих и я провозглашу перед тобой имя Божие» (Исх, 33,18-19).[3]
Молитва об учениках (17,9-19)
« Я о них молю. И всё моё твоё, и твоё моё и я прославился в них».
Здесь снова идет речь о единстве Отца и Сына («Я и Отец одно», провозглашенное уже в 17.10 стихе, повторенное в 17,11.22), тема организующая не только прощальную беседу, но и всё евангелие. Кроме того, Христос утверждает в 17,10 стихе, что он был прославлен в учениках и учениками, включая их в любовь между Отцом и Сыном (13,31-32).
Молитва о мире (17,20-26)
Мотив славы снова возникает в этой третьей части молитвы Иисуса:
«И славу, которую ты дал мне, я дал им, да будут едины, как мы едины».
«Отче, тех, кого ты дал мне, хочу чтобы были со мною, да видят славу мою, которую ты дал мне, потому что возлюбил меня прежде основания мира».
В этой третьей части молитвы мы видим, что верующие приобщены к славе, полученной Христом от Отца (17,1-5). Созерцание славы Сына превечного, это участие в любви, которая соединяет Отца с Сыном, к которой мы призваны, и которая является окончательной целью воплощения Слова.
Дмитрий Геринг
Прихожан храма прав. Иова Многострадального
БРЮССЕЛЬ
1 Само выражение «Распятый Мессия» является оксюмороном для евреев, народа избранного, ожидающего Мессию торжествующего. И именно римлянин, Пилат, велит сделать надпись, прикрепленную к кресту, что этот человек, Назорянин, есть «царь иудейский», предвосхищая до некоторой степени то, что через крест Иисус станет царем спасения, и противясь иудейским первосвященникам: «Что я написал, то написал» (Ин. 19,22).
2 Находим во Второзаконии следующие предписания : «Если в ком найдется преступление, достойное смерти, и ты его повесишь на дереве … то погреби его в тот же день, ибо повешенный проклят перед Богом (Втор. 21,22-23). И, далее : «Проклят будет всякий, кто не исполняет всех слов Закона сего» (Втор. 27,26).
Français:
Ce texte a été rédigé durant le Carême, dans le contexte des séminaires bibliques consacrés à l’évangile de Jean. Il tend à faire découvrir dans le texte johannique une dimension de la Passion du Christ qui, sans doute, nous est moins familière.
Comment pouvons-nous parler de glorification, alors que le Dieu-Homme, Fils de Dieu, meurt sur la croix, « scandale pour les Juifs, folie pour les païens » (1 Co 1,23) ? Paul répond à cette question. Il écrit :
« Nous prêchons un Messie crucifié, …, Christ, puissance de Dieu et sagesse de Dieu (1 Co 1,23.24) … Jésus Christ crucifié (1 Co 2,2) … Seigneur de gloire (1 Co 2,8)[1].
« La parole de la croix … est folie pour ceux qui se perdent, mais pour ceux qui sont en train d’être sauvés, pour nous, elle est puissance de Dieu » (1 Co 1,18).
Pour nous qui sont en train d’être sauvés, la parole de la croix ne sera pas folie comme pour les Grecs qui recherchent la sagesse humaine, mais sagesse, dont la source est esprit de Dieu et puissance de Dieu. La sagesse du monde n’a pas connu la sagesse de Dieu manifestée dans la création, alors que les « perfections invisibles » de celui-ci sont bien visibles par la vraie intelligence plutôt que par les vains raisonnements (cfr Rm 1,20-21). Dans ce cas, ceux qui croient ne pourront être sauvés que par la folie de la prédication.
Pour nous qui sont en train d’être sauvés, la parole de la croix ne sera pas scandale comme pour les Juifs qui recherchent les signes, mais sagesse et puissance de Dieu. L’apôtre Paul le rappelle : « Maudit quiconque est pendu au bois » (Ga 3,13). Si la croix scandalise les Juifs, c’est qu’elle met en question la fierté qu’ils mettaient dans la fidélité à leur Loi. Comment attendre le salut d’un crucifié en qui leur Loi fait voir un maudit ? Comment ceux qui ont été sauvés dans le désert par le signe d’un serpent d’airain pourraient l’être par le signe de malédiction ? Pour Paul, Jésus a accepté la crucifixion par amour, cette mort de maudit, afin de nous libérer du péché et de la malédiction qui frappait ceux qui n’accomplissaient pas les paroles de la Loi [2].
Plus sans doute que dans les évangiles synoptiques, une lecture « royale » de la Passion et de la mort sur la croix est proposée dans l’évangile de Jean : Jésus sera glorifié dès son élévation et sa mort sur la croix (Jn 8,28).
Il n’est pas encore glorifié comme Fils unique du Père au temps de sa vie mortelle (Jn 7,39), sauf peut-être lors de son baptême et, surtout, de sa transfiguration. Son heure étant venue, c’est alors qu’il passera de ce monde au Père et il pourra dire :
« Maintenant, le Fils de l’homme a été glorifié, et Dieu a été glorifié par lui ; Dieu le glorifiera en lui-même, et c’est bientôt qu’il le glorifiera » (Jn 13,31-32).
Vladimir Lossky rappelle dans son ouvrage « Théologie mystique de l’Eglise d’Orient » que l’aspect royal, triomphant, du Christ, l’Un de la Sainte Trinité, venu dans le monde pour vaincre la mort, est propre à la spiritualité orthodoxe, même dans l’évocation de sa Passion. « Même la passion, même la mort sur la croix et la mise au tombeau revêtiront un caractère triomphal où la majesté divine du Christ accomplissant le mystère de notre salut transparaîtra dans les images de la déchéance et de l’abandon ».
La « gloire » figure déjà dans le verset central du Prologue de Jean :
« Et le Verbe s’est fait chair et il a habité parmi nous et nous avons vu sa gloire, cette gloire que, Fils unique plein de grâce et de vérité, il tient du Père » (Jn 1,14).
Le miracle de Cana, le premier des « signes » rapporté par Jean, constitue une manifestation de la gloire de Jésus, et, conclut l’évangéliste, « ses disciples crurent en lui ».
Il est important de voir qu’à de multiples reprises, Jésus affirme que sa gloire n’est pas personnelle, elle vient de Dieu seul : c’est ce que Jésus a déclaré après avoir guéri un paralytique à Jérusalem :
« La gloire, je ne la tiens pas des hommes … la gloire qui vient de Dieu seul » (5,41.44).
Et plus loin, dans son enseignement lors de la fête des Tentes,
« Je n’ai pas à chercher ma propre gloire : il y a Quelqu’un qui y pourvoit et qui juge … Si je me glorifiais moi-même, ma gloire ne signifierait rien. C’est mon Père qui me glorifie » (8,50.54).
Le thème de la glorification du Fils de Dieu apparaît dès l’annonce de la maladie de Lazare, « celui que Jésus aimait ». C’est devant son tombeau que Jésus déclare que cette maladie n’aboutira pas à la mort de Lazare, mais, par sa résurrection, à la gloire de Dieu :
« Ne t’ai-je pas dit que, si tu crois, tu verras la gloire de Dieu? » (11,40)
Le thème de la glorification revient après le récit de l’entrée triomphale de Jésus à Jérusalem. Répondant aux Grecs venus pour l’adorer, Jésus s’exclame :
« Elle est venue, l’heure où le Fils de l’homme doit être glorifié » (Jn 12,23),
L’évangéliste note le trouble qui envahit ensuite Jésus devant sa mort prochaine. A sa demande au Père de glorifier son nom, une voix lui répond venant du ciel,
« Je l’ai glorifié et le glorifierai encore » (Jn 12,28).
Dans l’évangile de Jean, la glorification de Jésus est associée à son élévation sur la croix. Au cours de sa discussion avec Nicodème, Jésus déclare déjà :
« Et comme Moïse a élevé le serpent dans le désert, il faut que le Fils de l’homme soit élevé afin que quiconque croit ait, en lui, la vie éternelle » (Jn 3,14).
Jésus fait ici référence au serpent d’airain que Moïse fixa sur une hampe, sur ordre du Seigneur, afin de ramener à la vie ceux qui, après avoir été mordus par un serpent, le regardaient (Nb 21,4-9). Le livre de la Sagesse propose une interprétation spirituelle du serpent d’airain (Sg 16,6-7), en en faisant un symbole de salut, invitant les gens à se tourner intérieurement vers le Dieu sauveur.
Peu avant son départ vers la passion, Jésus prévient les autorités juives :
« Lorsque vous aurez élevé le Fils de l’homme, vous connaîtrez que Je Suis et que je ne fais rien de moi-même » (Jn 8,28).
Et après son arrivée triomphale à Jérusalem, répondant aux Grecs qui recherchaient la vue de Jésus :
« Pour moi, quand j’aurai été élevé de terre, j’attirerai à moi tous les hommes. Par ces paroles il indiquait de quelle mort il allait mourir » (Jn 12,32-33).
« La foule lui répondit : Nous avons appris par la Loi que le Messie doit rester à jamais. Comment peux-tu dire qu’il faut que le Fils de l’homme soit élevé ? Qui est-il, ce Fils de l’homme ? » (Jn 12,34).
Sachant que l’heure de sa glorification était venue, Jésus s’adresse une dernière fois à ses disciples en un entretien suprême. Il leur annonce une nouvelle fois sa glorification qui vient de Dieu seul.
Le thème de la glorification est présent dans la prière de Jésus au Père dès les premiers mots de celle-ci. Ce thème est repris dans chacune de ses trois parties : dans la prière pour lui-même (17,1-8), pour les disciples (17,9-19), pour le monde (17,20-26).
Prière pour Lui-même (17,1-8)
« Père, l’heure est venue, glorifie ton Fils, afin que ton Fils te glorifie » (17,1).
« Je t’ai glorifié sur la terre, j’ai achevé l’œuvre que tu m’as donnée à faire. Et maintenant, Père, glorifie-moi auprès de toi de cette gloire que j’avais auprès de toi avant que le monde fût. J’ai manifesté ton nom aux hommes » (17,4-6).
On notera que le début de la prière, lié avec l’avènement de l’heure du Christ, présente un parallélisme impressionnant avec le début de l’entretien suprême.
On remarquera dans le second passage la présence simultanée de la manifestation aux hommes de la gloire (glorification) et de celle du Nom de Dieu. L’évêque Cassien (Bezobrazov) note que ces deux notions sont déjà liées dans l’Ancien Testament lors du renouvellement de l’Alliance :
Moïse dit : « Fais-moi donc voir ta gloire ! » Dieu dit : « Je ferai passer sur toi tous mes bienfaits et je proclamerai devant toi le nom du Seigneur » (Ex 33,18-19)[3].
Prière pour les disciples (17,9-19)
« Tout ce qui est à moi est à toi, comme tout ce qui est à toi est à moi, et j’ai été glorifié en eux » (17,10).
Ici encore, c’est l’unité entre le Père et le Fils (« Moi et le Père nous sommes uns » déjà proclamé en 17,10, puis répété en 17,11.22), un thème structurant l’entretien suprême mais également tout l’évangile, qui est en jeu. Le Christ affirme en outre au verset 17,10 qu’il a été glorifié en (par) ses disciples, incluant ceux-ci dans l’amour entre le Père et le Fils (13,31-32).
Prière pour le monde (17,20-26)
Le motif de la gloire réapparaît dans cette troisième partie de la prière de Jésus.
« Et moi, je leur ai donné la gloire que tu m’as donnée, pour qu’ils soient uns comme nous sommes uns » (17,22).
« Père, je veux que là où je suis, ceux que tu m’as donnés soient aussi avec moi, et qu’ils contemplent la gloire que tu m’as donnée, car tu m’as aimé dès avant la fondation du monde » (17,24).
Dans cette troisième partie de la prière, nous voyons que les croyants sont associés à la gloire que le Christ obtient du Père (17,1-5). La contemplation de la gloire du Fils préexistant est participation à l’amour qui unit le Père au Fils, à laquelle nous sommes appelés et qui est le but final de l’incarnation du Verbe.
Dimitri de Heering
Paroissien de l’église de S Job
Bruxelles
[1] L’expression-même « Messie crucifié » pourrait constituer une sorte d’oxymore pour les Juifs, peuple élu en attente d’un Messie triomphant. Et c’est un Romain, Pilate, qui fait écrire sur l’écriteau placé sur la croix que cet homme, un Nazôréeen, est le « roi des Juifs », anticipant en quelque sorte que c’est par la croix que Jésus devient le roi messianique ; s’opposant à la non-compréhension des grands prêtres, il statue : « Ce que j’ai écrit, je l’ai écrit » (Jn 19,22).
[2] On trouve dans le livre du Deutéronome la prescription suivante : « Si un homme, pour son péché, a encouru la peine de mort et que tu l’aies mis à mort et pendu à un arbre … Tu dois l’enterrer le jour même, car le pendu est une malédiction de Dieu » (Dt 21,22-23).
[3] A Jérusalem, le Temple était une Maison remplie du Nom du Seigneur (1 R 8,16) et la gloire du Seigneur remplissait la Maison du Seigneur (1 R 8,10-11).
You must be logged in to post a comment.