English:
In the Name of the Father, and of the Son, and of the Holy Spirit! My dear brothers and sisters:
Today, the Holy Church has provided us with the whole of the Gospel, condensed to a single story. The Lord’s parable of the Prodigal Son, by which we mark the second of the pre-Lenten Sundays in our annual calendar, is His own revelation of the course of salvation that takes place across the whole of human history, and in the depths, in the mystery, of each human heart. We are preparing to step into the season of repentance that will lead to Pascha: this annual lenten pilgrimage through the soul, discovering both its dark and its bright places, purifying it of the darkness and strengthening it in the light, that we might worthily, in due course, meet our risen Lord at the empty tomb. And today, as we advance towards that season, we hear everything, all at once: the reality of our darkness, our sin; the nature of God as Redeemer; our willing rejection of Life and our struggle to accept the Saviour’s love; and above all, the sorrow that comes if we reject mercy, contrasted with the joy that awaits if we are humble enough to accept a love that goes beyond all limits and expectations.
“Today, the Holy Church has provided us with the whole of the Gospel, condensed to a single story.”
‘A certain man had two sons’ (Luke 15.11). So begin the Lord’s words, and we lose track of His message if we think of this only as the story of the more famous son: the Prodigal. There are two, and it is the telling of their stories together that is significant. The one, the more famous, goes to his father and demands his inheritance: ‘Give me the portion of goods that falleth to me’ (15.12), he says. In his person we see, condensed, the whole story of man’s relation to God since creation in Paradise. The serpent had convinced Adam and Eve to partake of the Tree of Life — a gift intended for them later, at an appropriate time, but which they demanded immediately, of their own designs — and now this son repeats the same error, only he does not require the serpent to taunt him. His own pride, his desire to follow his own path, is well-developed in his soul. He wants the goods of his inheritance, not when it is right to receive them or when his father wishes, but in his own time, in his own way, and for his own ends.
And the father relents, because he knows his son is rebellious in this act, but also knows that he cannot force his child to be pious or loving or righteous. His son has distorted ‘freedom’ into an act of rebellion; but simply to chain his son to his porch will not cure his rebellion or his already well-developed enslavement to his self-will. He needs to experience the fruits of his disastrous pride; and so the father grants to him his inheritance, knowing full well what shall follow: and the parable describes what the father foresaw — that the son ‘began to be in want’ (15.14), that despite his desire for ‘freedom’ he found himself enslaved to his passions and to the world, even to the point that ‘he would fain have filled his belly with the husks that the swine did eat: and no man gave unto him’ (15.16).
And the son’s eternal reputation is maintained because of what happens next in this tale. The Lord says ‘he came to himself’ (15.17): despite his pride and self-will, the boy’s circumstances lead him to a moment of compunction, which creates a new awareness — an awareness of his sin, his error, and the reality of his condition. He is not free, as he had hoped; he is enslaved. He is not prosperous; he is bereft of all things. He is not made strong; he is enfeebled. He has sinned; he has wandered from his true home. He needs to return.
And so he does. The son chooses to ‘arise’ from the low estate of his choosing, and to return to his father with a heart of real repentance — repentance given voice by his words: ‘Father, I have sinned against heaven, and before thee, and am no more worthy to be called thy son: make me as one of thy hired servants’ (15.18, 19). This he does, and when he approaches his father’s house, he begins to pour forth these words of genuine repentance. He makes no excuses for his actions, he offers no pretended justifications; he does not attempt to set conditions for his return. He is, at last, done with such things. He speaks only the truth: I have sinned. I am not worthy to be called your son. And the great mercy shown forth is that the father has been waiting for him: he runs towards his wayward son; he embraces him and kisses him; and he has compassion upon him, because he loves him. This is the love of God, demonstrated in the words of God: a love that is compassionate, that seeks and welcomes repentance.
“This is the lesson we learn from the second son: that a lack of repentance is its own condemnation.”
But, as I said before, this is not the end of the Lord’s parable. ‘A certain man had two sons’, He began, and the second son must not be forgotten. The father welcomes back the son who had sinned, who had repented, and restores his soul; but the second son is upset. He does not admire his father’s mercy, but resents it; he is not joyful at his brother’s repentance, but only jealous. And so this second son turns to his merciful father only with accusations: ‘Lo, these many years do I serve thee, neither transgressed I at any time thy commandment: and yet thou never gavest me a kid, that I might make merry with my friends: but as soon as this thy son was come, which hath devoured thy living with harlots, thou hast killed for him the fatted calf’ (15.29, 30); and, most damning of all, ‘he was angry, and would not go in’ to his father’s house (15.28). He would not go in, despite the fact that, as the Lord says, the father ‘came out, and entreated him’ (ibid). And this is the lesson we learn from the second son: that a lack of repentance is its own condemnation. The father does not forbid his son from coming into the house to rejoice: he pleads, he approaches him, he explains to him the nature of his love. But the son refuses. His brother had been prideful, but found repentance and humility; yet he himself finds pride, and clings to it — and by this, he removes himself from his father, and his household, and his life. He condemns himself; he is not condemned. He exiles himself; he is not banished to exile. He ‘excommunicates’ himself, since the communion with his Father’s love and life is freely offered, but he will not accept it.
Let us each hear the words that our Lord is speaking on this sacred day, and through this precious text. Our Heavenly Father is unchanging: His love is ever the same, offered to all and seeking to receive all. But we have the choice to follow the path of either son — and God, in His mysterious mercy, will allow us to do so. So let us make the right choice; let our hearts be ever ready to repent, let us always be prepared to ‘come to ourselves’ and race back to God when we have wandered astray, assured in the love that He always shows. Amen!
Delivered on 7 / 20 February 2022
Sunday of the Prodigal Son
London
Русский:
Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Дорогие братья и сестры:
Сегодня Святая Церковь предлагает нам все Евангелие, заключенное в одном едином повествовании. Притча Господня о блудном сыне, которой мы отмечаем второе из предпостных воскресений в нашем годовом литургическом календаре, есть Его собственное откровение о деле спасения, совершающемся во всей человеческой истории, и в глубине, в тайне каждого человеческого сердца. Мы готовимся вступить в период покаяния, который подготовит нас к Пасхе: это ежегодное великопостное паломничество по душе, открывающее ее темные и светлые места, очищающее ее от тьмы и укрепляющее ее в свете, чтобы мы могли достойно, со временем встретиться с нашим воскресшим Господом у Его пустого гроба. И сегодня, приближаясь к этому моменту, мы слышим все сразу: реальность нашей тьмы, нашего греха; сущность Бога как Искупителя; наш добровольный отказ от жизни и наша борьба за принятие любви Спасителя; и, прежде всего, печаль, которая приходит, если мы отвергаем Его благодеяния, и которая составляет противоположность вожделенной радости, в случае, если мы достаточно смиримся, чтобы принять любовь, превосходящую все границы и предвкушения.
“Сегодня Святая Церковь предлагает нам всё Евангелие, заключенное в одном едином повествовании.”
« Человѣ́къ нѣ́кїй и҆мѣ̀ два̀ сы̑на » (Луки 15, 11). Так начинаются слова Господа, и мы теряем из виду Его послание, если думаем об этом только как об истории более известного сына: блудного. Их двое, и важно то, что они рассказывают свои истории вместе. Один, тот кто нам более известный, идет к отцу и требует часть его наследства: « ѻ҆́тче, – говорит он – да́ждь мѝ досто́йнꙋю ча́сть и҆мѣ́нїѧ » (15, 12). В его лице мы видим в сжатом виде всю историю отношения человека к Богу с момента сотворения в раю. Змей убедил Адама и Еву вкусить от Древа Жизни — дара, предназначенного им позже, в подходящее время, но которого они потребовали немедленно, по собственному желанию, — и теперь этот сын повторяет ту же ошибку, только он делает это без змеева наущения, намеренного над ним насмеяться. В его душе хорошо развита собственная гордость, желание идти своим путем. Он хочет получить свое наследство не тогда, когда это полагается по закону, или когда этого пожелает отец, но немедленно, по-своему и для своих егоистических целей.
И отец смягчается, потому что он знает, что его сын противится в этом поступке, но также знает, что он не может насильно заставить свое чадо быть благочестивым, любящим или праведным. Его сын превратил понятие «свобода» в акт безчинства, восстания; но просто приковать сына к своему крыльцу – это не излечит ни его противления, ни его уже развитого пристрастия к своему своеволию. Ему нужно испытать на себе плоды своей пагубной гордыни; и поэтому отец дарует ему свое наследство, прекрасно зная, что за этим последует: и притча описывает то, что предвидел отец, — что сын « нача́тъ лиша́тисѧ (начал нуждаться) » (15, 14); что, несмотря на свое стремление к « свободе », он был сам порабощен своим страстям в миру, вплоть до того, что « и҆ жела́ше насы́тити чре́во своѐ ѿ рожє́цъ, ꙗ҆̀же ꙗ҆дѧ́хꙋ свинїѧ̑: и҆ никто́же даѧ́ше є҆мꙋ̀ (и он рад был наполнить чрево свое рожка́ми, которые ели свиньи, но никто не давал ему) » (15, 16).
И доброе имя сына в веках поддерживается благодаря тому, что происходит в этом сказании дальше. Господь говорит, что « он пришел в себя » (15, 17): несмотря на его гордость и своеволие, обстоятельства приводят юношу к покаянию, которое созидает новое осознание — осознание своего греха, своей ошибки и реальности своего состояния. Он не свободен, как надеялся; он порабощен. Он не богат; он лишен всего. Он не сделался сильным; он ослаблен. Он согрешил; он ушел из своего истинного дома. Ему нужно вернуться.
Так он и делает. Сын решает «подняться» из низшего положения по своему выбору и вернуться к своему отцу с сердцем, преисполненным искреннего раскаяния — раскаяния, выраженного в его словах: « ѻ҆́тче, согрѣши́хъ на нб҃о и҆ пред̾ тобо́ю, и҆ ᲂу҆жѐ нѣ́смь досто́инъ нарещи́сѧ сы́нъ тво́й: сотвори́ мѧ ꙗ҆́кѡ є҆ди́наго ѿ нає́мникъ твои́хъ (отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих) » (15, 18-19). Он так и делает, и когда он приближается к дому своего отца, он начинает изливать эти слова искреннего покаяния. Он не оправдывает свои действия, не предлагает притворных оправданий; он не пытается ставить условия для своего возвращения. Он, наконец-то покончил с этими делами. Он говорит только правду: я согрешил. Я недостоин называться твоим сыном. И великая милость явлена в том, что отец ждал его: он бежит к своему своенравному сыну; он обнимает его и целует; и сострадает ему, потому что любит его. Вот любовь Божья, проявленная в словах Божьих: любовь сострадательная, ищущая и приветствующая покаяние.
“И вот урок, который мы извлекаем из поступка второго сына: отсутствие покаяния само по себе является осуждением.”
Но, как я уже говорил, это не конец Господней притчи. «У некоторого человека было два сына», — начал Он, и о втором сыне нельзя забывать также. Отец приветствует согрешившего, раскаявшегося сына и исцеляет его душу; но второй сын расстроен. Он не восхищается милосердием отца, а возмущается им; он не радуется покаянию брата, а только ревнует. И вот этот второй сын обращается к своему милосердному отцу только с обвинениями: « сѐ, толи́кѡ лѣ́тъ рабо́таю тебѣ̀ и҆ николи́же (никогда) за́пѡвѣди твоѧ̑ престꙋпи́хъ, и҆ мнѣ̀ николи́же да́лъ є҆сѝ козлѧ́те, да со дрꙋ̑ги свои́ми возвесели́лсѧ бы́хъ: є҆гда́ же сы́нъ тво́й се́й, и҆з̾ѧды́й (расточивший) твоѐ и҆мѣ́нїе съ любодѣ́йцами, прїи́де, закла́лъ є҆сѝ є҆мꙋ̀ тельца̀ пито́маго (для него откормленного теленка) » (15, 29-30); и, что самое ужасное, « Разгнѣ́васѧ же, и҆ не хотѧ́ше вни́ти (осердился и не хотел войти) » в дом отца своего (15, 28). Он не хотел войти, несмотря на то, что, как говорит Господь, отец « и҆зше́дъ молѧ́ше є҆го̀ ». И вот урок, который мы извлекаем из поступка второго сына: отсутствие покаяния само по себе является осуждением. Отец не только не запрещает сыну прийти в дом, чтобы порадоваться: он умоляет, он подходит к нему, он объясняет ему причину своей любви. Но сын отказывается. Его брат был горд, но нашел покаяние и смирение; однако сам находит гордость и цепляется за нее — и тем самым удаляется от отца своего, и от дома своего, и от своей жизни. Он осуждает себя; но он не осужден. Он изгоняет себя; но он не изгнан на чужбину. Он « отлучает » себя, так как общение с Отцовской любовью и жизнью предлагается бесплатно, но он не принимает его.
Каждый из нас да услышит слова, которые наш Господь говорит в этот священный день через этот драгоценный текст. Наш Небесный Отец неизменен: Его любовь всегда одна и та же, она предлагается всем и стремится окружить всех. Но у нас есть выбор пойти по пути одного из сыновей — и Бог по Своей таинственной милости позволит нам это сделать. Итак, давайте сделаем правильный выбор; пусть наши сердца всегда будут готовы к покаянию, давайте всегда будем готовы «прийти в себя» и устремиться обратно к Богу, когда мы заблудились, уверенные в Его любви, которую Он всегда проявляет к каждому из нас. Аминь!
7 / 20 февраля 2022 года
Воскресенье о блудном сыне
Лондон
You must be logged in to post a comment.